Моментальный-Следопыт

Продолжаю публиковать здесь самое интересное из того, что вы присылаете мне на почту.



Вы, наверное, помните скандал, связанный со свинофермой в старинном селе Ташла Ставропольского района Самарской области, которая, по моей информации, через третьих лиц, может принадлежать известному авторитетному единороссу, депутату Самарской губернской Думы Владимиру Дуцеву (либо его родному брату Сергею). Осенью 2018 года (не без помощи прокуратуры) мне удалось доказать, что свинарник загрязняет легендарный святой источник в Ташле. Пить воду из него нельзя.   

Это расследование стоило мне нескольких судебных разбирательств, которые продолжались полгода. В результате суд частично удовлетворил исковое заявление Владимира Дуцева. Он не бандит. Не связан с ОПГ Константина Шейкина. И, конечно же, не имеет абсолютно никакого отношения к свинарнику, загрязняющему святой источник. Однако один из моих читателей, вдохновившись этой священной войной, написал стихотворение. Публикую его здесь без изменений. Пунктуация и орфография автора сохранена.

Свиньи

Не пьют, чисту воду прихожане,
В селе Ташла у церкви родники,
В купель стоки, свиньи скотины
Текут до Самары, до Волги реки

Что ж до воды? Какое всем дело?
Описал журналист это строкой,
Где стоки текут в родник рекой
Суд недоволен! Нарушен покой!

Водят журналиста из зала в зал
Суд, пересуды... и зачем написал?
Наказать его надо, не то указал!
Пьют же свиньи, депутат сказал.

Заявленье У.В.Д - чтобы наказал!
Стоков не может быть в златах
О свиньях речь идет, депутатах
Экологи ходят, в белых халатах...

P.S. Поэт реальный. Живет в Тольятти. 

31 декабря отправились из Москвы во Владимир. Рыжий настаивал на том, чтобы мы поехали на «Бла-бла-кар», но мне захотелось проделать этот путь на электричке, точно также, как путешествовал Венечка Ерофеев в своем произведении «Москва — Петушки».



Я и раньше пытался читать эту книгу, находясь, впрочем, в таком же расхристанном (или, как писал Ерофеев, трансдециальном) состоянии. Помню, тогда я заплатил за это очень дорогую цену.

Спустя 7 лет попробовал употребить постмодернистскую поэму в прозе в формате аудиокниги.

Борис Стругацкий называл эту поэму «замечательным» произведением. Говорил, что это творчество «самого высокого полета». Сравнивал работу Ерофеева с «Шинелью» Гоголя.

Не хочу лукавить, я не понял, в чем гений автора. Скорее всего, у меня просто нет литературного вкуса. К тому же, автор «вшил» в текст «Москва — Петушки» множество скрытых и прямых цитат из русской и мировой литературы, а еще классиков марксизма-ленинизма. К сожалению, я их не увидел. Вряд ли в этом виноват Ерофеев. Виноват я, потому что темный и плохо образованный.

Какая она, современная дорога «Москва-Петушки» спустя почти полсотни лет? Уверен, что главного героя (если бы даже ему и удалось пройти через турникеты и зону досмотра на Курском вокзале Москвы) неприменно сняли бы с электрички уже на станции «Серп и Молот», а все потому что электропоезд буквально кишит сотрудниками полиции. Любого, кого они видят с бутылкой пива, немедленно штрафуют. Совсем пьяных — быстро изолируют.

Это популярное транспортное направление сегодня превратилось в «базар на колесах». Не успевает один торгаш (обязательно громко и с выражением) рассказать о преимуществах своей безделушки, как его уже сменяет другой. И, к сожалению, господа полицейские никак не мешают этой бойкой торговле. Так, что, отправляясь маршрутом «Москва — Петушки», приготовьтесь к тому, что вам будут предлагать календари, летающие вертолеты (вам тут же продемонстрируют, как он летает) и другие игрушки для детей и взрослых.

***

Станция Петушки. Состав остановился.

Я все смотрел в окно, надеясь увидеть ее на перроне. Обязательно с косой от попы до затылка. Хотелось тоже зардеться, и вспыхнуть, и напиться в лежку. Но на холодном перроне никого не было.

Не заметил я и жасмин. Не услышал птичье пение, которое, как известно, в Петушках не умолкает.

Средний российский хипстер — это бесхозный блютусно-вайфайный голем с очень ограниченным умственным ресурсом. Многие его ненавидят, в то время как стоило бы пожалеть: чаще всего это сборщик хлопка, из последних сил делающий вид, что он анфан террибль золотого миллиарда. Он не столько даже рассчитывает, сколько мечтает, что все вокруг рухнет — и его пустят пошустрить в дымящихся руинах, как это случилось с поколением отцов. Но никто не станет ломать ради него свежую корку над магмой. Непуганых строителей коммунизма давно съели, и все оставшееся от них железо уже записано на живущих в магме чертей. Хипстеру будет трудно убедить их поделиться — черти не боятся фотожаб.

Управляют хипстером главным образом информационные запахи и ветры. Голем разворачивается туда, откуда прилетает самый соблазнительный запах. Наше суровое Отечество, увы, здесь неконкурентоспособно — оно не производит ни красивых двусмысленностей, ни терпких ароматов. На государственном информационном предприятии такого не выпилить. А голем думает носом.

Голем устроен так, что не понимает тождественности Тупака Шакура и Михаила Круга (Кеша, кстати, ее видел). Поэтому источник энергии русского хипстера — непримиримый конфликт между «hip» и «гоп», в которых он не может распознать полюса одной и той же вставленной в него батарейки. У русского полюса этой батарейки знак «минус». Но глупо обвинять в этом голема. Виноваты национальные маги, до сих пор делающие вид (и иногда даже сами верящие), что умеют чертить волшебные знаки у големов на лбу. На самом деле все заклинания за них пишет ветер.

Виктор Пелевин, "Любовь к трем цукербринам".

Проглотив на прошлой неделе «Страну радости» Стивена Кинга (дедушке накануне стукнуло 70 лет), и, вернувшись в Самару, нашел у себя на столе книжку, которую брал у друга для одного товарища - тот живо интересуется судьбой ФПГ «Волгопромгаз» и его топ-менеджеров. Сам читать не собирался. Лет пять, может, семь назад я уже познакомился с творчеством Кирилла Шелестова (творческий псевдоним самарского журналиста Александра Князева), прочитав «Пасьянс на красной масти».



( Collapse )

Нас познакомила Анастасия Кнор – на тот момент главный редактор телекомпании «РИО». Помню, пришел к ней на интервью, которое готовил для газеты «Жизнь», и долго, скрупулёзно расспрашивал о жизни телевизионного журналиста.


Спустя неделю в газете вышла моя публикация. Называлась она что-то вроде «Только не пукни в эфире» и подзаголовок «Умоляли меня коллеги».

Кнор настолько развеселил мой хулиганский материал, что она пригласила работать меня на ТВ.

( Collapse )

Оригинал взят у godz_ii в Стихи по воскресеньям. Иосиф Бродский.

Тем, кто интересуется мной, а не журналистом Виталием Папилкиным, я иногда здесь пишу. Все-таки этот ЖЖ задумывался, как личный блог, а не площадка для продвижения медиа, молодых журналистов, или архив.

Хочется, верить, что еще немного и я вас обрадую, написав, что все у меня ровно. Но пока не хочу загадывать. Учусь прятать свое счастье, не выставлять на показ.

Сразу после выборов включился в собственный проект - News163.ru На выборах не работал, а вату катал. Стыдно признаться, но азарт и былая энергия словно испарились. Шесть месяцев боролся со своими страхами и бесами. Желание отомстить за эти полгода ада никуда не делось. Оно со мной.

За два месяца собрал костяк команды News163.ru Рад, что карьеристы и мудаки остались за бортом. В новой банде почти нет старых лиц из "Самарских известий", за исключением Валерия Григанова и Владислава Кирсанова.

Желание писать есть. Причем, заниматься не только журналистикой, но и художественной литературой.

При любой удобной возможности - самообразование: слушаю лекции, восполняю школьные и институтские пробелы.

Задумал написать и поставить пьесу. Но пока только для своих. Надеюсь, в этом году закончить еще два рассказа. А в следующем году запустить еще одно СМИ в соседнем регионе.

Пишите. Всех помню, скучаю. Особенно по Новосибирску.

Оригинал взят у volgamirtlt в Восстановлен КнигоДомик в парке Центрального района

Вдохновение берет тебя в плен на коротком перегоне: от станции "Мы расстались" до станции "Мы точно расстались". На этом участке пути от автора ничего не зависит, он раб большой неведомой силы, складывающей буквы в слова, а слова в предложения в голове писателя.